Жизненный и творческий путь П.И. Чайковского в контексте аналитического обзора литературы

Содержание не найдено

Не найдено

Второй тезис — о «плохом либреттисте» Модесте Ильиче — был разобран еще в советское время одним из крупнейших ученых, сыгравших колоссальную роль в освоении творческого наследия П. И. Чайковского, Василием Васильевичем Яковлевым, в работе «Модест Ильич Чайковский — автор оперных текстов» [30]. Исследователь подробно описывает, насколько тесно сотрудничали братья, достигая полного взаимопонимания в видении концепции целого. Более того, Модест Ильич (оставим в стороне степень его относительно среднего дарования) был просто необходим композитору как проводник в пространство мифа, которому можно было бы полностью доверять, как родная душа, пусть не до конца понимающая, но чувствующая, какой шаг в данный момент необходимо сделать.

Исходя из вышеизложенных представлений можно констатировать, что взявшийся «пушкинизировать» «Пиковую даму» Чайковского Мейерхольд изначально стоял перед неразрешимой задачей (подробно о перипетиях, связанных с постановкой В. Э. Мейрхольдом «Пиковой дамы», см.: [12; 19]), т. к., по большому счету, опера «Пиковая дама» имеет к Пушкину примерно такое же отношение, как «Кольцо нибелунгов» Вагнера к средневековой поэме «Песнь о Нибелунгах».

Вызвав недоумение у современных Чайковскому критиков, «Пиковая дама» получила признание и восторг уже в кругу художников следующего поколения. А. Н. Бенуа в подробностях описывает день премьеры и дает понять что стала для него значить эта опера: «Меня лично "Пиковая дама" буквально свела с ума, превратила на время в какого-то визионера, пробудила во мне дремавшее угадывание прошлого. Именно с нее начался во мне уклон в сторону какого-то культа прошлого.» [5, с. 652].